Рахиль Розенберг]
Я родилась в маленьком местечке Багила на Серете. Мне теперь 15 лет. Я еще не видела хорошего. У нас забрали все и погнали в лагерь Единцы. Я страдала и перед глазами видела смерть. Потом нас погнали на красивую Украину, и была она для нас темной. Там в один день умерли мои любимые родители. Нас осталось пять сирот. Далеко от смерти я не была. Теперь я с сестренками в городе Ботошаны. А что потеряли, больше не вернется.
Эня Вальцер
[Я из города Липканы в Бессарабии. После того, как в 1940 году пришла наша Красная Армия, мы начали жить очень хорошо.
Я училась в школе, была отличница. Вся наша жизнь разрушилась из-за войны. Немцы выслали нас на Украину. Они нас гнали, били, люди умирали от голода, как мухи. В 1942 г. умерли сначала отец, а спустя два дня и мать. Я осталась с братиком. Мне сейчас 13 лет.
Хая Хантверкер.]
БЕЛОРУССИЯ
ИСТОРИЯ МИНСКОГО ГЕТТО.
По материалам А. Мачиз, Гречаник, Л. Глейзер, П. М. Шапиро. Подготовил к печати Василий Гроссман.
28 июня 1941 года на улицах Минска стоял гул немецких танков. Около 75000 евреев (вместе с детьми), не успев уехать, остались в Минске.
Первый приказ предлагал, под угрозой расстрела, всем мужчинам в возрасте от 15 до 45 лет явиться на регистрационный пункт. 7 июля 1941 года немцы врывались в квартиры, хватали первых попавшихся им мужчин-евреев, сажали в машины и увозили. На следующий день появился второй приказ, извещавший, что за связь с большевиками в г. Минске и области расстреляно 100 евреев-коммунистов.
С появлением немцев в городе начались бесчинства: грабежи, насилия, расстрелы без всяких причин. Особым издевательствам подвергались евреи.
Дом № 21 по улице Мясникова был густо заселен, в нем жило более 300 человек. 2 июля 1941 года утром дом был окружен. Жителей (взрослых, стариков и даже детей) вывели во двор, не объясняя причины, и приказали стать лицом к стене. Конвой в количестве сорока человек держал людей шесть часов под винтовкой. В это время в квартирах (под видом изъятия оружия) забирали одежду, белье, одеяла, обувь, посуду и все из продуктов питания. Награбленное погрузили на две большие грузовые машины и вывезли. Только тогда, когда все было окончено, людей отпустили. С изумлением смотрели они на свои разгромленные квартиры.
Ночью громили группами по 4—5 человек, вернулись в квартиры к Грайвер, Рапопорт, Клеонским и предложили сдать оставшиеся вещи. ”Здесь остались серебряные ложки... Где костюм? Куда девался шелк?” — кричали бандиты.
На той же улице Мясникова помещалось большое здание — Сталинская школа, окна школы выходили во двор жилого дома. Окна этого дома были расположены таким образом, что из окон школы видна была внутренняя часть жилых помещений. Немцы расположились в школе и объектом своих забав и развлечений избрали жителей этого дома. На протяжении суток они стреляли из окон, целясь в зеркала, мебель и людей.
На сборный пункт, согласно приказу, потянулись сотни и тысячи мужчин. Всех отправляли в лагерь ”Дрозды”. Там издевательствами и насилиям подвергались одинаково как белорусы и и русские, так и евреи.
Через некоторое время русских мужчин отпустили, а евреев оставили в лагере. Оставшихся разделили на две группы: на людей, занимающихся умственным трудом, и людей физического труда. Первую группу погрузили в грузовые машины, вывезли за город и расстреляли из пулеметов. Всего было расстреляно больше 3000 человек. Погибли такие выдающиеся люди, как инженеры, доценты Политехнического института, кандидаты технических наук Айзенберг и Притыкин, доктор математических наук Приклад и многие другие.
Вторую группу, в основном рабочих различных специальностей, под усиленным конвоем вывели из лагеря в город и водворили в тюрьму. Когда их вели по улицам, женщины и дети выбегали из домов, стараясь опознать родных и знакомых. Конвой тут же на месте расстреливал встречающих. По Коммунальной улице вели колонны людей. 14-летняя дочка Зыскина выбежала из дому и остановилась у ворот в надежде увидеть отца. Раздался выстрел, и девочка упала мертвой.
...Вот что рассказывает партизан тов. Гречаник о днях, проведенных мужским населением Минска в лагере ”Дрозды”.
”Когда мы колонной отошли от города на километр, нас остановили и сказали: у кого есть ножи, часики, бритвы, — уложить в шапки и отдать. Так народ и сделал. Конечно, кто не терялся, часики и бритвы прятал. Очень многие закапывали вещи в землю, но немцам не отдавали. У каждого немцы выворачивали карманы, вынимали вещи из шапок, проверяли кошельки. На поле кругом стояли часовые. Народ прибывал на поле, партия за партией. Ночью на чистом поле стало холодно, но люди лежали друг возле друга и так грелись. Так прошла первая ночь на поле, наступил день. Народу было очень много, а кушать не дают. Люди просят воды, но и воды не дают. Как только народ подходит просить, немцы стреляют прямо в людей. Так кончился второй день. Наступила вторая ночь. Люди лежат голодные, холодные. Кто одет, а кто в летних рубашках. Наступил день. Народ прибывает. Вот показался немец с ведром и начал раздавать воду. Народ окружил его и чуть не повалил. Опять стреляют эти гады в народ.
Третий день. Люди голодные. И вот уже 12 часов дня. Тепло. Хорошая погода. Вдруг явился переводчик с офицером и объявляет, что с 10 часов до 4 часов дня будут пускать в лагерь родных с продовольственной передачей. Издалека видны женщины с корзинками, дети с бутылками воды, но их к народу не сразу пустили. Всех задержали и проверили, что они несут. Стало шумно. Каждый старается пройти к женщинам и детям. Народ стал немного веселей. Кому принесли кушать, ел с аппетитом, а кому не принесли, с теми делились. На поле стало еще больше шума, просят детей, чтобы принесли воды. Дети приносят, и народ пьет с наслаждением. Но тут слышим крики двадцати женщин. Народ спрашивает — что вы плачете? Тут же сразу услышали ответ: наших мужей и детей уже нет, их убили.
Кончился день. Прогнали женщин и детей. Наступает четвертая ночь. Народ лежит на поле. Слышны шаги, крики немцев, выстрелы из винтовок. Вдруг народ увидел: ведут пленных красноармейцев. Но их к гражданским не пускают. Наступило утро четвертого дня. Красноармейцы хотят подойти к гражданским, но их при первой попытке расстреливают. И так за день убили больше десяти человек. Приходят опять женщины, приносят есть, пить. Так кончается четвертый день. Начинается пятая ночь. Как только стало темно, со всех сторон начали бежать красноармейцы к вольным.
Немцы стреляют, но они на это не обращают внимания. Перебегут и сразу ложатся. И тут начинается. Гражданские дают им хлеб, воду, соль. Так народ находится вместе с бойцами целую ночь, почти до утра. Затем пленные красноармейцы опять перебегают, немцы стреляют в них. Начинается пятый день. Погода не особенно ясная. А народ все ведут — военных и гражданских. И вдруг подводят большую колонну. Как-то не по-нашему одеты. С мешками, торбами. С ними заводят разговор. Они рассказывают, что пришли с Запада, удирали от наступающих немцев. Они говорят, что очень многие погибли по дороге.
Вот опять приходят женщины, приносят пищу. Некоторые приносят плащи. И вдруг дождь. Холодно, мокро. Народ лежит. Так прошел день. Начинается шестая ночь. Темно. Красноармейцы перебегают к вольным. Немцы стреляют в народ. Вдруг снова крики. Оказывается, у одного разрезали мешок, там были сухари, и голодный народ познакомился с ними. Под этот шум и выстрелы человек пятьдесят начали отползать от народа. И когда приблизились к немецкой охране, побежали дальше. Но тут немцы заметили их и начали стрелять из винтовок. Было очень темно. Немцы убили только троих. Остальные ушли. И так прошла шестая ночь.
Настал седьмой день. Утром дождь. Женщин и детей видим издали. Все идут сюда поближе. Народ ждет с нетерпением. Вот уже 10 часов, но в лагерь никого не пускают, всех задерживают. Вот издали ведут колонну людей, одетых в гражданскую одежду, но очень плохую, а некоторые босые. И когда они были возле женщин, желавших пройти к своим родным, чтобы отдать еду, послышались крики. Они напали на женщин и детей, вырывали у них корзинки. Немцы погнали женщин обратно, а этих людей пустили в лагерь к гражданским. Только тут народ определил, что это за люди. Это были люди, которых советская власть отправляла на исправительные работы.